– Почему вы решили, что я вообще могу согласиться? – спросила она. – Мне уже сделал предложение граф Шереметев.
– Вам не позволят выйти за него замуж, – рассмеялся наглец, – ваш дядюшка уже объяснял вам это на балу в Кремле. Он предупредил меня, что уже посоветовал вам стать моей женой. Александр Иванович этого просто жаждет, а военный министр не тот человек, чтобы отступать от своих планов.
– А ему-то какая от этого польза? – удивилась Надин.
– Это вам знать не обязательно! – отрезал Печерский. – Вы, как я погляжу, совсем не понимаете, что прилично даме, а что нет. Ну, ничего – выйдете замуж, сразу поумнеете.
– Вы что ли уму-разуму учить меня будете? – не выдержала Надин, и Печерский разозлился:
– Не волнуйтесь, чтобы поставить женщину на место, большого ума не требуется, мне хватит одного раза, чтобы вы запомнили урок на всю жизнь.
Шантажист развалился на стуле в гостиной нового дома Надин, и смеялся ей в лицо. Этот скот искренне считал, что сможет распоряжаться ее жизнью только потому, что каким-то образом узнал правду о ее денежных делах. Дела можно и свернуть, попросить Баруся переоформить купчую на дом, отписав надежному человеку, хотя бы ему самому, а усадьбу вообще не покупать. Тогда получится, что против слова Печерского будет ее слово, без доказательств все это окажется голословным обвинением, и за нее сразу вступится граф Кочубей… Нет, так нельзя! Нечего втягивать Виктора Павловича в эту сомнительную ситуацию. В конце концов, Печерский дал ей неделю на размышление, сказал, что будет ждать ровно столько, а если через семь дней не получит согласия Надин, начнет действовать. Значит, за эту неделю нужно найти выход из положения.
– Барышня, это с вами здороваются? – услышала она голос Стеши и подняла глаза.
Коляска катила по Неглинной, они как раз поравнялись с купленным ею домом, но горничная указывала на противоположную сторону: там, у крыльца красивого трехэтажного особняка с узким балконом и пилястрами меж окон, стоял высокий блондин. Надин успела заметить длинный сюртук, и цилиндр, похоже, только что снятый с головы. Блондин улыбнулся и крикнул:
– Ваше сиятельство, вы, как видно, опять забыли мое лицо, вспомните хотя бы имя!..
«Ордынцев», – поняла Надин. Первым ее желанием было сбежать, но ведь Виктор Павлович вчера уже поговорил с ее нежеланным женихом, и теперь им предстояло хотя бы формально общаться. Пришлось поздороваться. Надин приказала кучеру остановиться и замерла в ожидании.
– Доброе утро, Надежда Александровна, гулять изволите? – осведомился Ордынцев, подойдя коляске.
– Я ездила по магазинам, – ответила Надин, мысленно поздравив себя с тем, что не встретила его на полчаса раньше. Как бы она тогда объяснила, почему гуляет по Неглинной одна?
– Вот уж правильно! – согласился с ней Дмитрий. – Вам явно нужна новая шляпка, теперь носят такие маленькие – они лицо открывают, а такие капоры, как на вас, с широкими полями, полностью скрывающими черты, вышли из моды еще года два назад. Вы не знали?
– Спасибо, что просветили, – взбесилась Надин. Этот насмешник еще будет обсуждать ее вкусы в одежде!
– Да не за что, мы ведь теперь с вами связаны общей проблемой и должны помогать друг другу, – любезно отозвался Ордынцев. – Я так понимаю, что «совет» императрицы-матери доведен не только до моего сведения?
Надин кивнула. Она никак не ожидала такого напора, а самое главное, такой неприкрашенной будничности в его словах. Она, правда, еще не думала, как Ордынцев станет себя вести, но почему-то не сомневалась, что тот будет за ней ухаживать, как положено, пусть без особого восторга, зато, не рассчитывая на ответные чувства с ее стороны. Но «жених» вел себя так, как хотел сам. Приходилось играть по его правилам – просто и честно, и Надин призналась:
– Я не знаю, что мне делать.
– А у вас разве есть выход?
– Я надеялась, что, может, не понравлюсь вам, и вы сами откажетесь от этого безумного предложения.
– Я бы отказался, вы и впрямь мне не нравитесь, но тогда я потеряю большую часть своего состояния и буду вынужден расстаться с морской карьерой, а обе эти вещи мне очень дороги. Я так же честен с вами, как и вы со мной. Подумайте, что бы вы сделали на моем месте?
– Я бы, наверное, согласилась, – прошептала Надин, поняв, что ждать другого от Ордынцева не приходится. Но, может, его остановит то, что она – бесприданница? Надо спросить! Она осторожно поинтересовалась: – Вы знаете все мои сложные обстоятельства?
– Вы даже не подозреваете, насколько, – подтвердил Ордынцев. – Я так понимаю, что вы связаны по рукам и ногам. Возможно, что вас даже шантажируют?
Такого Надин не ожидала, на мгновение ей показалось, что князь знает о ее встрече с Печерским, но ведь это невозможно – они были вдвоем в пустом доме, разговор продолжался недолго. Надин ощутила, как кровь отлила от лица и голова закружилась. Испугавшись, что «жених» это заметит, она заговорила, отвлекая его внимание:
– Меня никто ни к чему не принуждает, но я не могу не думать о судьбе сестер и матери. Сейчас мы полностью зависим от доброй воли царской семьи.
– Значит, мы оба находимся в абсолютно безвыходной ситуации, – подвел итог Ордынцев, – тогда нам с вами нужно договариваться и действовать вместе. Согласны?
Надин быстро кивнула, говорить она не могла – судорога свела горло, но она надеялась, что ее собеседник этого не заметит.
– Оставьте мне вальс на сегодняшнем балу, – попросил Ордынцев. – Вы же будете в Благородном собрании?
– Хорошо, – прошептала Надин и, поняв, что голос возвращается, уже громче сказала: – Я оставлю вальс, а сейчас мне нужно ехать.
– Всего наилучшего, – поклонился князь, – до встречи…
Он вновь отступил к крыльцу дома, откуда сошел, приветствуя ее, и ужасная догадка убила Надин. Боясь услышать ответ, она все-таки спросила:
– Вы приехали в гости?
– Нет, это – мой дом, – спокойно ответил Ордынцев и сделал приглашающий жест: – Заходите, милости прошу.
– В другой раз, и в подобающем сопровождении, – жестко парировала Надин и велела кучеру трогать. Открытие, что Ордынцев оказался ее соседом, стало последним ударом, разбившим остатки ее самообладания.
Дмитрий долго смотрел вслед коляске, гадая, обернется ли молодая графиня, но она, гордо вскинув голову, смотрела только вперед. Это разочаровало. Ордынцеву почему-то хотелось, чтобы Надин обернулась и хотя бы раз с интересом посмотрела ему в лицо. Напомнив себе, что эта барышня имеет какие-то дела с конченым негодяем, он вновь стал в мельчайших деталях вспоминать сцену в доме напротив. Он вынужден был признать, что подвижные черты Надежды Чернышевой отражали все ее чувства. Девушка явно ненавидела Печерского, а тот совершенно точно ее шантажировал. Дмитрий внимательно смотрел в лицо своей «невесты», когда задал ей вопрос о шантаже, та побледнела как смерть, а в глазах ее заплескался ужас.
«С причинами разберемся потом, – решил Дмитрий, глядя вслед коляске, – но помочь даме, попавшей в беду, нужно уже сейчас»
– Помоги барышне застегнуть платье, – велела графиня Кочубей Стеше, а потом поторопила свою подопечную: – Поспеши, а то приедем последними.
Надин промолчала. Графиня внимательно вгляделась в ее бледное лицо и забеспокоилась:
– Ты не больна ли? Давай пошлем за доктором и сообщим твоей матери!
– Нет, тетя Мари, я хорошо себя чувствую…
Надин и сама знала, что бледна. Да и как она могла выглядеть хорошо в подобных обстоятельствах? Чем дольше она думала, тем яснее понимала, что ситуация абсолютно безнадежна. Час назад она поднялась с постели, где тихо пролежала несколько часов и позвала горничную. Чтобы не перепугать родных раньше времени, придется ехать на бал. Надин постаралась взять себя в руки и выглядеть хотя бы спокойной, но, как видно, не справилась, раз Кочубей так разволновалась. Отговорка Надин не убедила Марию Васильевну, и та с сомнением заметила:
– Дорогая, к чему себя насиловать? Всем понятна твоя тоска по Шереметеву, ты ведь уже считала себя его невестой. Давай останемся дома. Дай только время, и ты обязательно успокоишься. Все проходит!
Надин только теперь вспомнила о Шереметеве, и сама удивилась, как быстро вылетела из ее головы несостоявшаяся помолвка, но говорить об этом не стоило. Неизвестно еще, как долго ее близкие будут питать иллюзии относительно поведения и принципов Надежды Чернышевой. Решив, что лучше выдавать неприятные факты маленькими порциями, Надин объявила:
– Я обещала вальс Ордынцеву. Мы со Стешей ехали с Кузнецкого моста, когда князь окликнул нас на Неглинной, я решила, что не поздороваться будет неприлично, а он попросил оставить ему вальс.
